Вновь на чистом листе сочиняю стихи,
Рифму, ритм подправляю слегка.
И меняется лист под напором стихий,
Флейтой вдруг зазвучала строка.
Шелестят, словно травы, слова под рукой,
Я дарю им цветов аромат,
Звук и цвет придаю с каждой новой строкой,
В привлекательный выстроив ряд.
Вот стрекочет над гладью реки стрекоза
В яркой радуге света и грёз.
Бриллиантом скатилась росинка-слеза
В умиленье от русских берёз.
Есть слова, словно яд. Обойду стороной.
Есть слова – чистый горный поток.
Иногда ведь хватает и фразы одной,
Чтоб тепло полилось между строк.
Пёстрый луг, будто в яркое платье одет,
Мне словарь мой пополнить готов.
Помоги же Всевышний, собрать мне букет
Мудрых, нужных, доходчивых слов.
Шевельнулся и рвётся листок на простор:
«Я – не узник! Не стой на пути!
Чтобы жить, надо знать мне людской приговор!»
Что поделать?
Свободен.
Лети!
Рифму, ритм подправляю слегка.
И меняется лист под напором стихий,
Флейтой вдруг зазвучала строка.
Шелестят, словно травы, слова под рукой,
Я дарю им цветов аромат,
Звук и цвет придаю с каждой новой строкой,
В привлекательный выстроив ряд.
Вот стрекочет над гладью реки стрекоза
В яркой радуге света и грёз.
Бриллиантом скатилась росинка-слеза
В умиленье от русских берёз.
Есть слова, словно яд. Обойду стороной.
Есть слова – чистый горный поток.
Иногда ведь хватает и фразы одной,
Чтоб тепло полилось между строк.
Пёстрый луг, будто в яркое платье одет,
Мне словарь мой пополнить готов.
Помоги же Всевышний, собрать мне букет
Мудрых, нужных, доходчивых слов.
Шевельнулся и рвётся листок на простор:
«Я – не узник! Не стой на пути!
Чтобы жить, надо знать мне людской приговор!»
Что поделать?
Свободен.
Лети!
Свежие комментарии