Достала сито мать-Зима,
Хлопочет вновь под низким небом,
Передник белый нацепив.
И заглушив все звуки мира
На землю падал снег лохматый,
Скрывая под собой скамейки,
Деревья, крыши, города.
И люди с изумлением в глазах
В восторженном молчании застыли,

Зима подкралась к осени игриво,
Окутав бережно деревьев наготу...
Нетканное развесив кружевное диво,
Невестой трепетной, одетой лишь в фату…

Беспечный ветер, разлохматив тучи,
Прилёг, томимый страстью к наготе...
Перебирает листья на ветвях плакучих
И

Закружились в вальсе дивном
Листопад и Бабье лето
Паутинки в бликах света,
Стынут серебром старинным…

Позолотой расписалась
В лужах синих, остывая,
От беспечной неги тая
Осень в забытьи плескалась

В лёгком вихре умирает
Бабье лето от

Феина дочь утонула в росинке,
ночью, играя с влюбленным жучком.
Поздно спасли... На сквозной паутинке
тихо лежит. Голубым лепестком
божьи коровки ей ноги покрыли,
пять светляков засияли кругом,
ладаном синим ей звезды кадили,
плакала мать, заслонившись крылом. А

Холодно. Ветрено. Ноябрь.
За окном уже темно.
Мне б сейчас красивых сказок,
По душе пошло б тепло.
Мне б сейчас перо жар-птицы,
Ну а в кружке стынет чай.
Хмуро иней серебрится,
Лишь бодрюсь я - не скучай!
Первый снег развеет горесть,
Прочь пойдут тоска,